Все ведь знают выражение, что «неисповедимы пути Господни», так?
Когда-то давно, много тысячелетий назад, Бальтазар наивно полагал, будто не для ангелов это придумано. Уж они могут понимать или хотя бы догадываться насчет планов Отца. Как же он был молод и наивен в те годы, ушедшие далеко назад невозвратной рекой.
А теперь этот самый ангел выполняет роль демона перекрестка, разве что на свой собственный манер. Хотите отдать душу? О, пожалуйста, я целиком и полностью к Вашим услугам. Но! Не просто же так Вас буквально разрывает от желания сделать это? Тогда я выслушаю все сокровенные мечты, что преследуют во снах.
И он выслушивал. Люди, ограниченные создания, в любом возрасте подвержены своей маленькой жажде. Они хотят убивать. Совершенно не способны договариваться между собой, считая, что проблему можно убрать только одним путем – принеся смерть. Ну, их право. Пусть думают так, как считают нужным. Бальтазар не школьный учитель, не их папочка, поэтому читать кому-либо морали не станет. Они все равно не поймут, куда человечеству до этого, этим упрямым баранам.
- Т-ты правда сможешь сделать это? – девушку трясло. Она крепко обнимала себя, ссутулившись, и с горячей надеждой смотрела на ангела, который так же в ответ изучал ее.
- Я? Я ничего делать не буду, дорогая моя, - Бальтазар обворожительно улыбнулся, после чего подошел ближе и положил раскрытую ладонь на ее плечо, - Ты сама сделаешь, а эта милая штука, - второй рукой он нырнул в карман, вытащил оттуда часть артефакта и помахал ею перед лицом девушки, - Она тебе поможет.
Отблеск глаза Шивы, часть одного старенького деревянного меча. Произнеся несколько заветных слов, можно направить его прямиком в чей-то затылок и пронзить насквозь. Вот вам и третий глаз, что называется. А ведь его можно было бы использовать для более приятной и благой цели: воскресить или исцелить кого-то, например. Но нет, нет же! Это человек перед ним, а они только и способны, что на убийство.
Взгляд потух. Она приняла осколок меча, сжимая его дрожащими пальцами. Бальтазар же, не медля и не предупреждая, сунул руку в ее грудную клетку. Его обдало жаром, что мгновенно начал белым светом сочиться из девчонки.
Вот и открылась вся ее история. Как она родилась, жила в неполной семье с матерью, провалила экзамены в колледж и пошла работать горничной в гостинице. Как ее изнасиловали, и она забеременела. Как узнала об этом слишком поздно, чтобы избавляться от плода, и в каком-то подвале лишенный лицензии бывший хирург удалил его, вместо анестезии использовавший несколько недорогих таблеток и много столь же дешевого виски, но уже для себя. Как она едва не истекла кровью. Как вновь увидела среди постояльцев того самого мужчину. Как ее трясло от бессилия. Как…
Он отшатнулся назад, сжимая плотный светящийся шар, наполненный чужими воспоминаниями, и неверяще всмотрелся в него. Этого просто не могло случиться.
- Мой дорогой братец, ну и редкостный же ты сукин сын! – с долей восхищения в голосе Бальтазар исчез, оставив после себя лишь брошенную в воздух записку с заклинанием.
Теперь уже он стоял посреди дороги, и его чуть не сбила несущаяся машина. Водитель наверняка был, мягко говоря, удивлен возникшей из ниоткуда фигурой. Едва удалось отскочить в сторону и дальше уже идти вперед по обочине. Была цель. А когда есть цель, ангел может найти все, что ему надо.
Бальтазар чувствовал, что идет по правильному пути.  Дело не в пресловутой интуиции, которая в определенной мере так же была развита. Нет, это больше. Это знание, четкое и предопределенное. Будто в конечном итоге дорога все равно привела бы сюда.
Ряды домов, таких похожих друг на друга. Он остановился и прокрутился на месте, осматриваясь, после чего решительным шагом, как взявшая след ищейка, направился дальше. Прямиком к одному из домов, отличающимся от прочих своей показной невзрачностью. Только его стены могли таить нечто необходимое и особенное.
Он поднялся по небольшой лестнице и толкнул от себя незапертую входную дверь, заходя внутрь. Полумрак, хоть на улице солнце только подступало к закату. Ни одной горящей лампы или хотя бы свечи.
Шагая как можно тише, Бальтазар мягко прокрался по коридору. Во внутреннем кармане пиджака был запрятан ангельский клинок, и рука скользнула к нему, сжала рукоять, чтобы при любой готовности вытащить его и атаковать.
Дверь. Ангельский дух, в положительном смысле этого слова, практически мерцал кристально в пространстве. Слегка приоткрытая, позволившая распахнуть себя плечом.
- Почему-то я так и не дождался от тебя открытки на день рождения. Разве можно поступать столь небрежно по отношению к любимому родственнику? – он с долей укоризны возвестил, осуждающе смотря на Габриэля. Почти не верил ведь, что в конечном итоге найдет его. Реально его, по всем канонам умершего. И, сменив гнев на милость, с играющей на губах улыбкой Бальтазар отвлекся от клинка, разведя руки в стороны для готовящегося объятия, - Ну, здравствуй, брат.